Неточные совпадения
Руководимые не столько
разумом, сколько движениями благодарного сердца, они утверждали, что при
новом градоначальнике процветет торговля и что под наблюдением квартальных надзирателей возникнут науки и искусства.
Но чем чаще они виделись, тем больше сближались нравственно, тем роль его становилась оживленнее: из наблюдателя он нечувствительно перешел в роль истолкователя явлений, ее руководителя. Он невидимо стал ее
разумом и совестью, и явились
новые права,
новые тайные узы, опутавшие всю жизнь Ольги, все, кроме одного заветного уголка, который она тщательно прятала от его наблюдения и суда.
Тот, кто находится внутри, в самой глубине европейского процесса познания, а не со стороны благоговейно на него смотрит, постигает внутреннюю трагедию европейского
разума и европейской науки, глубокий их кризис, мучительную неудовлетворенность, искание
новых путей.
Конечно, и то правда, что, подписывая на пьяной исповеди Марьи Алексевны «правда», Лопухов прибавил бы: «а так как, по вашему собственному признанию, Марья Алексевна,
новые порядки лучше прежних, то я и не запрещаю хлопотать о их заведении тем людям, которые находят себе в том удовольствие; что же касается до глупости народа, которую вы считаете помехою заведению
новых порядков, то, действительно, она помеха делу; но вы сами не будете спорить, Марья Алексевна, что люди довольно скоро умнеют, когда замечают, что им выгодно стало поумнеть, в чем прежде не замечалась ими надобность; вы согласитесь также, что прежде и не было им возможности научиться уму —
разуму, а доставьте им эту возможность, то, пожалуй, ведь они и воспользуются ею».
— Знаете ли что, — сказал он вдруг, как бы удивляясь сам
новой мысли, — не только одним
разумом нельзя дойти до разумного духа, развивающегося в природе, но не дойдешь до того, чтобы понять природу иначе, как простое, беспрерывное брожение, не имеющее цели, и которое может и продолжаться, и остановиться. А если это так, то вы не докажете и того, что история не оборвется завтра, не погибнет с родом человеческим, с планетой.
Павла, Христос даст свою власть Отцу, а Отец-Разум снова воцарится, но уже на
новом небе и над
новою землей» [См.: И. Лернер. «Белинский».].
Если бы силы мои достаточны были, представил бы я, как постепенно великий муж водворял в понятие свое понятия чуждые, кои, преобразовавшись в душе его и
разуме, в
новом виде явилися в его творениях или родили совсем другие, уму человеческому доселе недоведомые.
Если мы скажем и утвердим ясными доводами, что ценсура с инквизициею принадлежат к одному корню; что учредители инквизиции изобрели ценсуру, то есть рассмотрение приказное книг до издания их в свет, то мы хотя ничего не скажем
нового, но из мрака протекших времен извлечем, вдобавок многим другим, ясное доказательство, что священнослужители были всегда изобретатели оков, которыми отягчался в разные времена
разум человеческий, что они подстригали ему крылие, да не обратит полет свой к величию и свободе.
Один несмысленный урядник благочиния может величайший в просвещении сделать вред и на многие лета остановку в шествии
разума; запретит полезное изобретение,
новую мысль и всех лишит великого.
Не ждите, чтоб он сам на себя наложил какие-нибудь ограничения вследствие сознания
новых требований образованности; не думайте даже, чтоб он мог проникнуться серьезным уважением к законам
разума и к выводам науки: это вовсе не сообразно с натурою самодурства.
Что ж делать, добрый друг, настала тяжелая година — под этим впечатлением не болтается, будем ждать, что будет! Как-то мудрено представить себе хорошее. Между тем одно ясно, что в судьбах человечества совершается важный процесс. — Все так перепуталось, что ровно ничего не поймешь, — наш слабый
разум теряется в догадках, но я верю, что из всех этих страданий должно быть что-нибудь
новое. Сонные пробудятся, и звезда просветит. Иначе не могу себя успокоить.
— Ко всему несут любовь дети, идущие путями правды и
разума, и все облачают
новыми небесами, все освещают огнем нетленным — от души. Совершается жизнь
новая, в пламени любви детей ко всему миру. И кто погасит эту любовь, кто? Какая сила выше этой, кто поборет ее? Земля ее родила, и вся жизнь хочет победы ее, — вся жизнь!
— Так и должно быть! — говорил хохол. — Потому что растет
новое сердце, ненько моя милая, —
новое сердце в жизни растет. Идет человек, освещает жизнь огнем
разума и кричит, зовет: «Эй, вы! Люди всех стран, соединяйтесь в одну семью!» И по зову его все сердца здоровыми своими кусками слагаются в огромное сердце, сильное, звучное, как серебряный колокол…
— Мы пошли теперь крестным ходом во имя бога
нового, бога света и правды, бога
разума и добра!
Но так как и то и другое действие он допустил не от
разума, а от глупости, то обыватели, сколько мне известно, и поднесь
нового пожара ждут.
Как очень редко отдельный человек изменяет свою жизнь только по указаниям
разума, а большей частью, несмотря на
новый смысл и
новые цели, указываемые
разумом, продолжает жить прежнею жизнью и изменяет ее только тогда, когда жизнь его становится совсем противоречащей его сознанию и вследствие того мучительной, точно так же человечество, узнав через своих религиозных руководителей
новый смысл жизни,
новые цели, к которым ему нужно стремиться, долго еще и после этого познания продолжает в большинстве людей жить прежней жизнью и приводится к принятию
нового жизнепонимания только сознанием невозможности продолжения прежней жизни.
Я начал опять вести свою блаженную жизнь подле моей матери; опять начал читать ей вслух мои любимые книжки: «Детское чтение для сердца и
разума» и даже «Ипокрену, или Утехи любословия», конечно не в первый раз, но всегда с
новым удовольствием; опять начал декламировать стихи из трагедии Сумарокова, в которых я особенно любил представлять вестников, для чего подпоясывался широким кушаком и втыкал под него, вместо меча, подоконную подставку; опять начал играть с моей сестрой, которую с младенчества любил горячо, и с маленьким братом, валяясь с ними на полу, устланному для теплоты в два ряда калмыцкими, белыми как снег кошмами; опять начал учить читать свою сестрицу: она училась сначала как-то тупо и лениво, да и я, разумеется, не умел приняться за это дело, хотя очень горячо им занимался.
Говорил он знакомое мне, о том, что прежде всего надо будить
разум деревни. Но и в знакомых словах я улавливал более глубокий,
новый для меня смысл.
— Не плачьте, матушка, — сказала она, утешая плачущую Юлию после одной
новой выходки Павла, — ведь это он сказал так… не в своем
разуме: хмельненек был маленько.
Роль и физиономия Чацких неизменна. Чацкий больше всего обличитель лжи и всего, что отжило, что заглушает
новую жизнь, «жизнь свободную». Он знает, за что он воюет и что должна принести ему эта жизнь. Он не теряет земли из-под ног и не верит в призрак, пока он не облекся в плоть и кровь, не осмыслился
разумом, правдой, — словом, не очеловечился.
— Но живы и бессмертны богостроители; ныне они снова тайно и усердно творят бога
нового, того именно, о котором ты мыслишь, — бога красоты и
разума, справедливости и любви!
— Вам снова, — говорит, — надо тронуться в путь, чтобы
новыми глазами видеть жизнь народа. Книгу вы не принимаете, чтение мало вам даёт, вы всё ещё не верите, что в книгах не человеческий
разум заключён, а бесконечно разнообразно выражается единое стремление духа народного к свободе; книга не ищет власти над вами, но даёт вам оружие к самоосвобождению, а вы — ещё не умеете взять в руки это оружие!
Но как мудрый Законодатель, избегая самой тени произвольного тиранства, запрещает только явное зло, и многие сердечные слабости предает единому наказанию общего суда или мнения, так Монархиня запрещению Ценсуры подвергла только явный разврат в важнейших для гражданского благоденствия предметах, оставляя здравому
разуму граждан отличать истины от заблуждений; то есть Она сделала ее не только благоразумною, но и снисходительною, и сею доверенностию к общему суду приобрела
новое право на благодарность народную.
Сего не довольно: славнейшие иностранные Авторы и Философы, подобно благодетельным Гениям, ежедневно украшали
разум Ее
новыми драгоценностями мыслей; в их творениях [Родительница Екатерины, знав любовь Ее ко чтению книг, в завещании своем отказала Ей свою библиотеку сими словами: «Любезной моей Государыне Дщери Екатерине Алексеевне отдаю всю мою библиотеку, как здешнюю, так и Доренбургскую, собранную мною нарочно для Ее Высочества; ибо я знаю Ее великую охоту ко чтению.
Поворот к мистике и романтическим фантазиям — это поворот к застою, направленный в конце концов против молодой демократии, которую хотят отравить и обессилить, привив ей идеи пассивного отношения к действительности, сомнение в силе
разума, исследования, науки, задержать в демократии рост
новой коллективистической психики, единственно способной воспитать сильную и красивую личность.
Доброхотные датели и невежественные настоятели, ревнуя не по
разуму о благолепии дома Божия, заменяли в своих церквах драгоценную старину живописными иконами и утварью в так называемом
новом вкусе.
Кроме того, по всем признакам можно совершенно безошибочно заключить, что Семен Иванович был чрезвычайно туп и туг на всякую
новую, для его
разума непривычную мысль и что, получив, например, какую-нибудь новость, всегда принужден был сначала ее как будто переваривать и пережевывать, толку искать, сбиваться и путаться и, наконец, разве одолевать ее, но и тут каким-то совершенно особенным, ему только одному свойственным образом…
Горький опыт показывает нам то, что нельзя уже удерживать прежние условия жизни и что поэтому необходимо находить те
новые условия, которые свойственны
новому времени; но люди, вместо того чтобы употреблять свой
разум на изыскание и установление этих
новых условий, употребляют свой
разум на то, чтобы удержать жизнь в тех условиях, в которых она была сотни лет тому назад.
Без этого это только трансцендентные и регулятивные принципы спекулятивного
разума, которые побуждают его не допускать
новый объект вне опыта продолжать свое применение в опыте до возможной полноты.
Человек, положивши свою жизнь в подчинение закону
разума и в проявление любви, видит уж в этой жизни, с одной стороны лучи света того
нового центра жизни, к которому он идет, с другой то действие, которое свет этот, проходящий через него, производит на окружающих.
Но в себе мы понимаем жизнь не только как раз существующее отношение к миру, но и как установление
нового отношения к миру через большее и большее подчинение животной личности
разуму, и проявление большей степени любви.
Отовсюду звучали песни. В безмерном удивлении, с
новым, никогда не испытанным чувством я шел и смотрел кругом. В этой пьяной жизни была великая мудрость. О, они все поняли, что жизнь принимается не пониманием ее, не нахождениями
разума, а таинственною настроенностью души. И они настраивали свои души, делали их способными принять жизнь с радостью и блаженством!.. Мудрые, мудрые!..
Этот бывший атаман разбойников, выказав себя неустрашимым героем, искусным вождем, выказал необыкновенный
разум и в земских учреждениях, и в соблюдении воинской подчиненности, вселив в людей грубых, диких доверенность к
новой власти, и строгостью усмирял своих буйных сподвижников, которые, преодолев столько опасностей в земле, ими завоеванной на краю света, не смели тронуть ни волоса у мирных жителей.
Я шел столько лет по одному пути, и вдруг расчеты моего
разума и сердца толкнули меня на другой, совершенно
новый для меня.
Ибо то, что с точки зрения наблюдения,
разум и воля суть только отделения (sécrétion) мозга, и то, что человек, следуя общему закону, мог развиться из низших животных в неизвестный период времени, уясняет только с
новой стороны тысячелетия тому назад признанную всеми религиями и философскими теориями, истину о том, что с точки зрения
разума человек подлежит законам необходимости, но ни на волос не подвигает разрешение вопроса, имеющего другую, противоположную сторону, основанную на сознании свободы.